О чем молчат руины Тиауанако?

В то время, когда в Европе канула в Лету Античность и начался период, который принято называть темными веками, на обширном плоскогорье Центральных Анд был заложен город, ставший впоследствии центром одной из древнейших индейских цивилизаций – Тиауанако. К сожалению, даже спустя сто лет после начала археологических раскопок нам мало что известно об этой цивилизации.

Одно все же бесспорно – задолго до того, как инки создали свою империю, на берегу озера Титикака возникло государственное образование, которое, как ни странно, расширяло свои границы не силой оружия.

По мнению археологов, цивилизация Тиауанако зародилась еще в XVI столетии до нашей эры. Но долгие века индейцы тиауанакотас занимались рыболовством и сельским хозяйством, ведя достаточно скромную жизнь. Перелом наступил, когда им удалось одомашнить лам. Эти вьючные животные позволили установить торговые связи с представителями других культур, живших на берегах озера Титикака.

Пуэрта-дель-Соль, Тиауанако

Процветающая торговля со временем способствовала расширению политического и религиозного влияния Тиауанако на большей части Андского нагорья (на границе между нынешней Боливией, Чили и Перу). Основывались новые города, правящая элита контролировала оросительные каналы и торговые пути. 

Благодаря культурному превосходству тиауанакотас над другими народами им удавалось поддерживать свое политическое влияние, не прибегая к насилию. Их религиозные практики сохранялись на протяжении веков, даже когда сама цивилизация перестала существовать. Например, столетия спустя инки переняли поклонение богу Виракоче, возглавлявшего ранее пантеон Тиауанако, так же как и церемониальные астрономические наблюдения и почитание озера Титикака священным.

Наивысшего расцвета цивилизация достигла в период между VII и X вв. Предполагается, что население столицы Тиауанако в то время могло достигать 20 000 жителей. Однако в XI в. это государственное образование внезапно исчезло. Существует несколько теорий, претендующих объяснить ее упадок: климатические изменения, вторжение других народов и пр. Тем не менее ни одна из них не может объяснить, почему была заброшена только столица.

Некоторые ученые склонны думать, что метод управления территорией, основанный не на прямом административном или военном контроле, а на культурном престиже, в долгосрочной перспективе привел к тому, что выросшее население просто отделилось от мегаполиса. В доказательство этой теории приводятся находки керамики Туауанако в различных местах, относящихся к более позднему времени.

Храм Каласасайа, Тиауанако

Наряду с керамикой религиозные сооружения едва ли не единственные свидетельства, имеющиеся в распоряжении исследователей сегодня. Самые известные из них это Пуэрта-дель-Соль, комплекс Пума-Пунку, храм стоящих камней Каласасайа и пирамида Акапана. При раскопках последней были обнаружены обезглавленные человеческие и животные останки. Предполагается, что это были ритуальные жертвоприношения, принесенные в тот в день, когда был заложен первый камень в основание пирамиды.

Несмотря на множество загадок, а возможно и благодаря им, Тиауанако в наши дни является востребованным туристическим маршрутом. Все, кто приезжает в Боливию, стараются посетить место, где многие столетия назад процветала загадочная цивилизация индейцев тиауанакотас, чтобы осмотреть среди прочего храм Каласасайа. Если повезет, то в день осеннего или весеннего равноденствия можно наблюдать, как солнечные лучи проходят точно через центр главных ворот святилища. 

Тиауанако

Как древние индейцы смогли построить такой сложный астрономический комплекс? Как доставляли в Тиауанаку каменные монолиты весом в несколько тонн? Как, когда и почему исчезла процветающая цивилизация? Ответов на эти вопросы сегодня нет, хотя существует несколько гипотез (включая инопланетное вмешательство), пытающихся объяснить что же произошло на территороии Андского нагорья несколько столетий назад.

Как бы то ни было, руины Тиауанако надежно хранят свои тайны. Расшифровать высеченные рисунки на церемониальных сооружениях пока не удалось, а письменности у тиауанакотас не было. Ученым остается только строить догадки, основываясь на скудных археологических находках.

Источник: авторская статья для портала "Школа жизни"

https://www.shkolazhizni.ru/world/articles/107238/

Медицина инков

Суть врачевания инков сводилась к эмпирическим процессам и магической практике. Они объясняли болезни двумя причинами. Первой было проникновение в человека некой инородной сущности, от которой исходила сверхчеловеческая сила. Подобное проникновение обычно считалось наказанием, наложенным на заболевшего каким-то божеством за некий проступок, нечестивость, допущенную по отношению к данному божеству небрежность или нарушение какого-либо запрета самим больным либо кем-то из его близких.

Мачу Пикчу

Больной не обязательно осознавал совершенный им или кем-то из родственников проступок, так что распознать его входило в задачу знахаря. Как только ставился диагноз, болезнь можно было изгнать различными способами. Например, «высосав» боль из тела. Лекарь предъявлял затем больному какой-то предмет или камень, якобы извлеченный из его тела и конкретизировавший заболевание.

Иногда для «поглощения» болезни и освобождения от нее больного пациента натирали живой морской свинкой. Однако не все болезни являлись следствием той или иной оплошности. Нередко инки винили в случившемся умерших, которые считали очень опасными и способными заражать живых.

Гадание по листьям коки практикуется и сегодня

Также человек мог заболеть по причине потери души, которую теперь удерживала в особом месте некая сверхъестественная сила. Целителю предстояло вернуть душу в тело пациента, иначе того бы ждала неотвратимая смерть. Симптомами потери души могли быть необъяснимое исхудание, жар, тошнота, рвота, диарея, астения или бессонница.

Зачастую одним из способов установления диагноза являлось гадание: знахарь делал заключение, исходя из того положения, которое принимали листочки коки, коим он позволял упасть на какой-либо отрез ткани.

Медицина инков основывалась в том числе и на исключительно богатой фармакологии и прекрасном знании анатомии. Местным целителям было известно множество обезболивающих и кровоостанавливающих средств, растительных и минеральных субстанций, обладавших умеренным антисептическим свойством.

Судя по всему, инки обладали и глубокими хирургическими познаниями. Они практиковали трепанацию черепа; извлекали инородные тела при помощи бронзовых щипцов; накладывали на раны нечто вроде марлевых повязок. А еще инки умели проводить и ампутации, о чем свидетельствуют обнаруженные деревянные протезы.

Целитель инка проводит трепанацию черепа

От всех болезней имелись лекарства: диета, очищение желудка, массаж, пластыри и кровопускание с помощью ланцета были самыми распространенными методами лечения. На побережье использовался клистир в форме наполненной жидкостью трубки, в которую дул целитель. При лечении лихорадки рекомендовались желтые цветы цикория, и сок кактуса. Однако зачастую в качестве простейшего лекарства достаточно было приложить к больному месту лягушку.

В списке лекарственных средств инков были и некоторые животные. Так, для лечения эпилепсии использовалось мясо колибри, при болезнях глаз – свежее мясо викуньи, при сумасшествии – бульон из молодого кондора, а насекомые в сваренном виде исцеляли от язв. Кроме того, инки широко использовали мочу. Каждая будущая мать держала определенный запас этой пахнущей аммиаком тошнотворной жидкости. Ее использовали в качестве растирки при мигренях, как лекарство от болезней зубов и глотки, для мытья грудных детей при высокой температуре.

 

При коликах у маленьких детей их натирали слюной матери. От пневмонии применялось материнское молоко, при укусах – экскременты, при отравлениях принимали жженый волос с алкогольным напитком.

Сами целители принадлежали к определенной категории людей, отличавшихся от других какой-либо характерной особенностью, например физическим недостатком или уродством, врожденной слепотой или знаком, оставленным ударом молнии, либо же они принадлежали к племени, члены которого знали целебные свойства трав и ревниво хранили свои секреты, переходившие от отца к сыну.

Источники:
«Инки», Итье С.

«Инки. Быт, культура, религия», Боден Л.

Культ предков у инков

Инки уделяли большое внимание своим усопшим, за которыми тщательно ухаживали. Тела хранились в защищенных от влажности и контактов с почвой, хорошо продуваемых ветрами местах, где усыхали, не подвергаясь разложению. Основатель рода являлся предметом настоящего культа. Один или несколько человек отвечали за обслуживание его мумии, которой делались подношения в виде пищи, напитков и коки.

Мумии Великих Инков, вынесенные из склепа

Периодически мумию выносили из склепа, чтобы позволить ей поесть и попить в обществе живых и других мумий предков, а также для смены одежды. Мумию расспрашивали о важных вещах, с ней танцевали и даже превозносили ее подвиги во время ежегодных праздников.

В 1571 г. Педро Писарро, двоюродный брат Франсиско Писарро, испанский летописец и конкистадор, записал следующее в своей хронике:

«Большинство жителей столицы прислуживали этим мертвым и каждый день приносили их на площадь и рассаживали в порядке старшинства. Затем их слуги и служанки ели и пили рядом с ними. Они разводили для мертвых, прямо перед ними, костры из сухих поленьев очень правильной формы, и как только костры разгорались, сжигали все то, что разложили перед мертвецом, чтобы тот отведал того же, что ели живые. Также они ставили перед этими мертвецами большие золотые, серебряные или глиняные сосуды (которые называли бирками), наливали в них маисовое пиво и преподносили мертвецу, ставя перед ним».

Считалось, что предок-родоначальник, главным образом за счет войн, обеспечил себя собственной территорией, дав происходящему от него роду возможность существовать в качестве автономной группы. Почитание его памяти прежде всего должно было подтвердить права его потомков на их земли и ирригационные каналы.

Погребальная процессия

Инки верили, что умирая, основатели различных родов раздваивались, превращаясь в продолговатые монолиты, которые вкапывались в землю в деревнях или на полях и назывались уанка.

Если Великий Инка после своей смерти переходил в статус прародителя и автоматически удостаивается поклонения потомков, то большинство основателей родов совершали нечто героическое, практически мифическое в далекую эпоху. Приписываемые им подвиги действительно можно считать сверхъестественными: один был способен сделать так, чтобы кукуруза или картофель взошла, лишь дунув на землю, тогда как другой облетал свою территорию, превратившись в кондора.

К бальзамированию, даже для правителей, инки прибегали лишь в исключительных случаях. Хуан Поло де Ондегардо, испанский чиновник, который в 1560 году обнаружил и конфисковал мумии Инков, свидетельствует о том, что лишь некоторые из них были забальзамированы.

Чаще всего инки довольствовались тем, что подвергали тела умерших воздействию сухого и холодного горного воздуха, дабы высушить их, не извлекая внутренностей. Кожу иногда обмазывали некой субстанцией, благоприятствовавшей консервации (как правило, перцовой камедью, смешанной с известью). Благодаря сухости андского климата трупы могли сохраняться в приличном состоянии на протяжении нескольких столетий. Мумию оставляли в сидячем положении, с подтянутыми к подбородку коленями, в каком-нибудь святилище или доме.

Мумии инков

Инка Гарсиласо де ла Вега – незаконнорожденный сын племянницы Верховного Инки от испанского губернатора Куско, описал царственные мумии в своих воспоминаниях:

«[Инка Виракоча] процарствовал более пятидесяти лет; об этом же говорил вид его тела, когда я видел его в Куско в начале 1560 года, когда я, вынужденный уехать в Испанию, заходил в дом лиценциата Поло Ондегардо, урожденного Саламанки, который был коррехидором того города... Среди других благодеяний, которые он оказал мне, он предложил: «Поскольку ты едешь в Испанию, войди в это помещение; ты увидишь кое-кого из своих предков, которых я извлек на свет, чтобы у тебя было что рассказать там». В помещении я увидел пять тел королей инков — три мужских и два женских. Один из них, как говорят индейцы, был тот Инка Виракоча; было видно, что он прожил долгую жизнь; у него была белая как снег голова. Второй, говорят, был великий Тупак Инка Юпанки, который доводился правнуком Виракоче Инке. Третий был Уайна Капак, сын Тупака Инки Юпанки, праправнук Инки Виракочи. Двое последних не казались столь старыми, хотя и у них были седые волосы, но не столько, сколько у Виракочи. Одна из женщин была королева Мама Рунту, супруга этого Инки Виракочи. Другая была Койа Мама Окльо, мать Уайна Капака. [...] Тела их были сохранены полностью; все было на месте — каждый волосок с головы, из бровей и ресниц. Они были в тех своих одеждах, которые носили при жизни: на голове только льауту и никаких других королевских знаков отличия. Они сидели [на корточках], как обычно садятся индейцы и индеанки: руки скрещены на груди — правая поверх левой; глаза опущены вниз, словно они смотрели на пол. [...] Я вспоминаю, что трогал палец на руке Уайна Капака; казалось, что это — деревянная статуя, настолько он был твердым и крепким. Тела были настолько легкими, что любой индеец переносил их на руках или на плечах из дома в дом, когда кабальеро просили об этом, чтобы посмотреть на них. Их несли, закрывая в белые покрывала; на улицах и площадях индейцы падали на колени, поклоняясь им со слезами и стенаниями; и многие из испанцев снимали перед ними шляпы, ибо это были тела королей».

 

 

Источник:

 «Инки», Итье С.

 

 

 

 

Игра в мяч у древних майя: спортивное состязание или нечто другое?

Археологические данные свидетельствуют о том, что для майя игра в мяч была не столько спортивным состязанием, сколько ритуалом. Изначально она представляла собой культ плодородия. Игра в мяч была связана с календарем и проводилась в определенные даты. Движение мяча во время игры, возможно, символизировало движение небесных светил — Солнца или Луны — того, что определяло течение календаря и смену сельскохозяйственных циклов. Так сегодня интерпретируются первые находки и свидетельства игры в мяч в Мезоамерике.

Игра в мяч у древних майя

В городах майя стадионы для игры в мяч встречаются везде. Они, как правило, разного размера: самый крупный из них был найден в Чичен-Ице и относится примерно к IX веку нашей эры. Он настолько огромен (в длину превышает 100 метров, в ширину — 20 метров), что, скорее всего, игра на нем носила ритуальный характер. То есть процессии проходили вокруг стадиона и лишь имитировали игру в мяч.

Мы, к сожалению, не знаем ее точных правил. Есть современные реконструкции, но они достаточно далеки от совершенства. Мы знаем, что игра в мяч осуществлялась двумя командами. Участвовали либо два человека один на один, либо две команды три на три человека (могло быть больше). У нас есть только редкие иконографические изображения, и точные выводы делать мы не можем.

Игра в мяч на стадионе

Размеры стадиона для игры в мяч показывают, что слишком много народу там развернуться не могло. Прямоугольная площадка стадиона была поделена на две части центральным маркером, небольшим алтарем, который монтировался в центральную часть площадки стадиона. Мяч, который использовался для игры, был сделан из смолы каучукового дерева. Он мог весить достаточно много, самые большие весили до 8 или 10 килограммов. Просто так ударить по нему рукой или ногой не получалось, поэтому били более устойчивыми мягкими местами — плечами и бедрами.

У игроков в мяч была специальная амуниция, которая позволяла избежать травмы. Иногда игроки надевали для защиты специальные щитки. Найдены изображения крупных, очень толстых поясов, которые надевались на игроков в мяч. Есть свидетельства, что игроки могли пользоваться каменными битами. Это специальный выточенный каменный предмет с ручкой, который надевался на руку, и им могли ударять по мячу. Но использования таких предметов тоже достаточно редки, они относятся к позднему периоду культуры майя.

Командная игра в мяч у майя

Смысл игры был в том, чтобы не дать мячу остановиться. Остановка мяча, символического изображения небесного светила, вела к проигрышу одной команды. Игроки могли использовать наклонные поверхности на стадионе, которые спускались к середине, в качестве отражающего экрана, от которого можно рикошетом отбивать мяч. Над этими поверхностями в середине площадки находились два кольца, которые были расположены вертикально. При особо удачном ударе мяч можно было перекинуть через кольцо. Вероятно, это и означало победу команды или какие-нибудь дополнительные бонусы.

Размеры стадиона для игры в мяч показывают, что там могли играть либо две команды, либо два игрока один на один. Есть совсем маленькие — центральный стадион для игры в мяч в Тикале, который расположен рядом с царским дворцом, с основными церемониальными постройками. Там фактически можно было находиться только двум игрокам друг напротив друга, даже два человека в ряд не могли бы встать. Скорее всего, этот стадион использовался для игры знатных особ, царя и его приближенных, вассалов, которые прибывали в столицу и исполняли ритуал вместе с царем.

Но недалеко от него есть еще и большой стадион, который пока не реконструирован. Скорее всего, там проводились игры простолюдинов. Вероятно, в этом случае игра в мяч приобретает характер спортивного состязания. Если изначально она была ритуалом, то в поздний классический и постклассический периоды цивилизации майя она воспринимается как спортивное состязание, оторванное от ритуально-мифологического контекста, вплоть до того, что существовало что-то вроде тотализатора.

Игра в мяч также воспринималась как празднество, церемония в честь военных побед. В поздний классический период цари майя использовали игру для демонстрации своих поверженных противников. Дело доходило до того, что пленникам отрубали голову, закатывали ее в каучук и играли как мячом. Есть изображения играющих царей, где внутри мяча изображено тело убитого вассального царя с указанием, из какого он царства.

Несомненно, игроки должна были обладать хорошей физической подготовкой. Возможно, игра рассматривалась как средство тренировки и подготовки знатных воинов в рамках обучения военному делу. Она сохранилась у майя вплоть до появления испанцев в XVI веке.

 

Источник:

«Игра в мяч в культуре древних майя, А. Сафронов

 

Кипу или «Письменность» инков

Кипу, что означает просто «узел», которое курьеры передавали из рук в руки, было так близко к письменности, как это только удалось человеку в Южной Америке. И все-таки кипу не является письменностью и, более того, не является даже изобретением инков. Это всего лишь мнемоническое средство, помогающее запоминанию, а его веревочки с узлами в своей основе имеют десятеричный счет. А также все кипу должны были сопровождаться устным пояснением, без которого значение было бы непонятным.

Кипу

Это мнемоническое средство, простое и оригинальное, было тщательно изучено и описано. Кипу состояло из основного шнура (длиной от 0,3 м до нескольких), с которого свисали разноцветные веревочки меньших размеров с узелками (кипу), завязанными на определенных расстояниях друг от друга. В конце концов, те, кто изучал их, доказали, что веревочки использовались для записи чисел по десятеричной системе и что у инков существовал символ, обозначающий ноль (то есть веревочка с «пустым промежутком»); это позволяло им считать до десяти тысяч и более. Узелки завязывались на веревке и изображали числа.

Если губернатор приезжал в недавно покоренное племя и Инка хотел знать, сколько там трудоспособного населения, то людей пересчитывали, а число изображали с помощью узелков кипу. Возможно, был определенный символ или эмблема, обозначающая «людей», но если такой и существовал, он нам не известен. У губернатора был специальный чиновник (толкователь кипу), чьей обязанностью было вести записи при помощи узелков. Он должен был помнить, на какой кипу что было записано: количество мужчин, женщин, лам и т. д. на недавно покоренных землях.

Когда губернатор получал аудиенцию у Инки, он мог с помощью такой узелковой записи и толкователя кипу доложить ему собранную информацию. Этот поразительно эффективный метод счета инков восхитил даже их испанских завоевателей.

Различный цвет шерстяных нитей кипу, очевидно, имел значение. Способ завязывания узла или скручивания нити или расстояние между узлами вносили свои нюансы. Такие кипу инков хранили в себе информацию о численности племен, количестве лам, женщин, стариков. Полагают, что, помимо простых чисел цвета нитей (зеленый, синий, белый, черный и красный), их длина могла выражать значения и даже, как утверждают, абстрактные понятия.

Когда в 1549 году Педро де Сьеса де Леон разговаривал с несколькими старыми толкователя кипу, они объяснили ему, что с помощью «этих узелков они считали от одного до десяти, от десяти до ста и от ста до тысячи. У каждого правителя провинции имелись счетоводы, и посредством этих узелков они вели счет тому, какая дань должна быть заплачена… это делалось с такой точностью, что даже пара сандалий не могла быть не учтена».

Как и все народы, не имевшие письменности, инки обладали хорошей памятью. В то время как саму запись кипу нельзя было прочесть без устного комментария, который сделал бы все узлы и переплетения понятными, она все же выходила за рамки простого сбора статистики; она использовалась в качестве дополнения к памяти об исторических событиях.

Когда умирал какой-нибудь Великий Инка и заканчивались погребальные церемонии, созывался совет, который должен был решить, какая память о нем должна быть сохранена навсегда. Приняв решение между собой, они составляли свою историческую версию, а затем звали толкователей кипу и излагали им официальную историю. Затем приводили людей, искусных в риторике и подборе слов, – они умели рассказывать о событиях в правильной последовательности, наподобие исполнителей баллад – и им давали указания, что нужно рассказывать об усопшем Инке. А если речь шла о войнах, то они пели о многочисленных сражениях, в которых он участвовал.

Так инки делали историю, проводя отбор фактов и манипулируя ими. Они стерли в памяти целых поколений воспоминания о племенах, которые были их предшественниками, для того чтобы выдавать себя за тех, кто принес культуру. Так повелось со времен Великого Инки Пачакути (был «коронован» в 1438 году).

После того как он заново отстроил Куско, он созвал профессиональных толкователей кипу и повелел им, чтобы они рассказали ему свои истории. После этого то, что не понравилось Инке, убрали из официальной истории – толкователи кипу просто не рассказывали об этом. И таким способом большая часть исторических событий доинкского периода исчезла.

Позднее массовое уничтожение «архивов» кипу воинствующими католическими священниками в XVII веке (которые, рьяно искореняя идолопоклонничество, наивно полагали, что кипу были «книгами дьявола») и постепенное вымирание толкователей кипу, стали двумя бедствиями в истории Анд. С уничтожением первых и уходом вторых была утрачена история всего этого региона, которую сейчас можно восполнить только с помощь археологии. Кипу, которые в настоящее время находят в могилах, не говорят нам ни о чем; они лишь бессмысленные веревки.

В настоящее время полностью установлено, как это давно и предполагалось, что ни один народ Южной Америки не имел письменности. И все же историю с помощью кипу передавали из уст в уста. Нет недостатка в подтверждениях из современных источников в способности профессиональных чтецов узелкового письма толковать их с такой же легкостью, с какой мы понимаем свой язык, когда слова записаны чернилами на бумаге.

 

Источник:

«Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки», В. фон Хагена

Преступление и наказание в представлении индейцев майя

У майя «царили законы и хорошие обычаи, и они жили в мире и справедливости». Таково было мнение Торквемады. Имеется в виду следующее: в то время как с другими общинами и племенами майя вели войну, среди тех, кто принадлежал к одному с ними племени, по-прежнему царили «мир и справедливость».

Индейцы майя до прихода европейцев

Нет сомнений в том, что у майя было высоко развитое чувство справедливости, но определенно эта форма справедливости соответствовала понятиям неграмотных людей. Три тысячи – или более – лет жизни на одной и той же территории сделали обычаи племени догмой. Что сделано, то сделано, а что нет, то нет. Любые нарушения этого влекли за собой наказание. Оно было суровым. Преступлениями у майя были в основном кражи, убийства, супружеская измена, оскорбление владык, и наказание часто «соответствовало преступлению», подобное наказывалось подобным.

Кража, безусловно, была деянием антиобщественным. Так как члены всех общин внутри племени были одной крови, то было очевидно, что считалось неэтичным брать то, что тебе не принадлежит. В домах майя не было дверей или замков, висел только полог или несколько колокольчиков на веревочке, чтобы известить хозяина о чьем-то приходе.

Наказанием за кражу было обращение в рабство. Вор должен был «отработать» украденное, или если же ближайшие родственники вора считали, что это порабощение их оскверняет, то тогда они выплачивали долг. Повторное преступление такого же рода могло навлечь на вора смерть. Кража, совершенная любым представителем правящего класса, навлекала на вора позор; его лицо покрывали глубокой татуировкой, и клеймо вора оставалось с ним на всю жизнь.

У майя не существовало компенсации обществу за кражу. Вор ничего не выплачивал обществу, и у майя не существовало тюремного заключения, за исключением заключения в тюрьму тех, кого должны были принести в жертву; виновный платил жертве.

Даже если убийство было случайным, оно влекло за собой смертный приговор, если только родственники преступника не выражали желания заплатить наследникам жертвы. Не существовало такой вещи, как случайная смерть; убийство в любом случае считалось умышленным.

Для их мистического разума (и это справедливо в отношении первобытных людей везде) не существовало таких понятий, как непредвиденные обстоятельства или несчастный случай; то, что мы называем случайным, для них было преднамеренным. Это показывало, что злые силы делали свое дело еще перед «несчастным случаем» и что намеченная жертва была ими «выбрана».

Цивилизация майя

Любой вид смерти был осквернением. Высшей степенью общественной нечистоплотности являлось кровопролитие. Майя должны были даже искупать свою вину за убийство животного. Вот почему охотник подвешивал какую-то часть убитого животного и обычно протыкал себе язык и (или) пенис и проливал несколько капель своей собственной крови на недавно убитое животное. Неоправданное убийство животного приравнивалось к убийству человека, и всякий, кто отнял жизнь и пролил кровь, навлекал на общество скверну; он подлежал наказанию членами своего племени.

Случайная потеря собственности рассматривалась точно так же, как будто она произошла сознательно. Если один индеец украл у другого пчелиный улей, он должен был заплатить его владельцу. Если было доказано, что индеец совершил самоубийство из-за ошибочного обвинения со стороны другого человека, то последний должен был заплатить.

Нарушение супружеской верности влекло за собой смерть. Единственной легальной лазейкой было то обстоятельство, что человека нужно было застичь в момент совершения преступления. Если он оказывался пойманным, любовника жены приводили связанным к судьям, выслушивали его, выносили приговор, а затем передавали мужу; это преступление рассматривалось не столько как попрание добродетели, сколько как нарушение права собственности.

Муж без промедления казнил виновного, «сбросив ему на голову тяжелый камень с большой высоты». Если же в деле была замешана женщина благородных кровей, то прелюбодею могли взрезать пупок и вытягивать из него кишки, пока он не умрет (на рисунке в одном из кодексов майя изображен индеец, которого медленно пытают таким способом).

Среди высокопоставленных особ к прелюбодеянию относились с большим отвращением, потому что «в том не было нужды», то есть знатный человек был полигамным и имел достаточно женщин, чтобы удовлетворить свои желания.

Преступления по злому умыслу всегда компенсировались кровопролитием. Если дело было непростым, то его выслушивали правители города. Ничего не записывалось, все происходило устно. В сложных случаях выбирали ораторов, которые исполняли роль адвокатов, и они «оспаривали» дело.

И обвиняемый, и обвинитель подносили подарки судье. Майя были словоохотливыми; из-за их болтливости дело могло тянуться не один день.

Источник: «Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки», В. фон Хагена

Как выглядели ацтеки, когда испанцы высадились на берегах Мексики?

Основу ацтекского общества составляли крестьяне – масеуальтин. Это были трудоспособные индейцы, платившие налоги. Кроме того, они были воинами, частью народного ополчения.

 

Подобно большинству индейцев в Мексике, обычный ацтек был невысокого роста, от 153 до 165 см, коренастый, с крупной головой. Неутомимый, он с детства привык много ходить и мог нести груз весом 34 кг пятнадцать часов в день. У него были длинные руки и широкие ступни, пропорциональные его росту; ступни он ставил прямо, но имел склонность немного заворачивать носки внутрь; на рисунках ацтеков можно увидеть, что свод стопы у них был очень высок.

 

Ацтек

Отличительным признаком внешности ацтеков были абсолютно черные глаза, прикрытые веками с кожной складкой, которая придает глазу миндалевидную форму. Волосы были темного цвета, жесткие и густые, но не на теле и лице. Ацтек был относительно безбородый, и растительность на лице считалась нежелательной, поэтому матери использовали щипчики, чтобы ее выщипать, и прикладывали горячую ткань для угнетения роста волос.

 

Другой выдающейся чертой на лице ацтека был крючковатый «римский» нос, который к старости вырастал еще больше. Цвет кожи ацтеков варьировал от темного до светло– коричневого; лицо могло приобретать свирепое выражение, и часто на нем можно было видеть немалое достоинство – с таким выражением лица они сражались или вели праздную беседу.

 

Ацтекские женщины были, естественно, ниже ростом, приблизительно 150 см, и более изящные. И все же это была обманчивая хрупкость. Детей они рожали быстро, часто прямо на кукурузном поле; они следовали за своими мужчинами в долгих переходах и несли свою долю груза, неизменно включая младенца. Многие из них обладали замечательной внешностью – так считали испанцы, которые женились на них и находили их привлекательными.

 

Одежда у обычного мужчины была простой и практичной; один и тот же наряд носили и днем, и ночью. Все носили набедренную повязку, своего рода пояс, который пропускался между ног и закреплялся на талии, а два его конца свисали спереди и сзади и были обычно украшены. В этом наряде он совершал переходы, неся груз. Плащ представлял собой прямоугольный кусок тканой материи, который завязывали на одном плече; сначала его изготавливали из грубых волокон американской агавы, а позднее, когда наладилась связь с тропическими регионами, из хлопка.

 

Одежда богатой ацтекской женщины

Ацтеки не пользовались ни пуговицами, ни булавками. Простой индеец обычно ходил босой, пока не приобретал вес в обществе; тогда он начинал носить сандалии, сделанные из кожи животных или же волокон американской агавы. У вождя они были из золота.

 

Прически были нескольких видов. Обычно волосы свисали спереди челкой, а сзади цирюльник обрезал их обсидиановым ножом, или волосы отращивали и заплетали в толстую косу. Во время войны прическу украшали двумя перьями индейки или орла.

Одежда женщин класса простолюдинов хоть и была одного покроя, но весьма разнообразной по цвету, рисунку и узору, так как ткачихами были главным образом женщины. Женщина носила нижнюю юбку длиной до лодыжек, на которой часто была великолепная вышивка; находясь вне дома, женщина надевала поверх нее платье, похожее на пончо. Оно представляло собой прямоугольный кусок ткани с разрезом, через который продевалась голова, бока зашивали, но оставляли прорези для рук.

 

Прически ацтекских женщин

Свои сандалии, более легкие, чем мужские, ацтекская женщина надевала только в поездках или если этого требовало ее положение в обществе. Ее волосы, черные и блестящие, были длинными; в праздничные дни она вплетала в них ленточки и распускала волосы, находясь в доме. Когда женщина работала в поле, то волосы были собраны и обернуты вокруг головы. Косметикой пользовались главным образом женщины «привилегированных классов» или куртизанки и даже иногда простолюдинки, когда их душу задевали товары на рынке. В их распоряжении были мази, духи и кремы.

Источник:

«Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки», В. фон Хагена

Куско – столица империи инков

Считается, что легендарный первый Инка Манко Капак основал Куско приблизительно в 1100 году. Как явствует из мифов инков, Куско был тем местом, где Манко Капак остановился на отдых после своего странствия с юга и где золотой жезл, данный ему богом-Солнцем, исчез, воткнутый в землю. Кого именно вытеснили инки, неизвестно; доинкские культуры в районе Куско называются просто чанапата. И тем не менее нет причин сомневаться в истории этого города, как она изложена инками.

Инка Манко Капак

Куско расположен в долине на высоте 3400 м. С трех сторон вокруг него круто вздымаются горы, а на юго-востоке на километры простирается широкая долина между двумя горными массивами; здесь за плодородными равнинами следуют болота. В долину несут свои воды с гор две небольших реки, и во времена инков они были превращены в каналы с берегами, облицованными превосходно обработанным камнем; на их берегах были возведены постройки.

Куско был поделен на две части; Анан, или Верхний Куско, и Урин, или Нижний Куско, центр столицы, где стояли дома знатных людей. В этой части города были две главные площади, от которых исходили узкие улицы. Только пять европейцев, одним из которых был Эрнандо де Сото (ок. 1496–1542, в 1539–1542 гг. возглавлял экспедицию во внутренние области Северной Америки), видели Куско до того, как он был разграблен, лишен своего золота и частично разрушен в ходе военных действий; и они не оставили никаких рассказов об этом. Археология Куско известна не полностью.

Древний Куско

Куско как город окончательно сформировался после 1400 года, когда он был построен заново, и в нем видна хорошая городская планировка. В это время две речки, которые попадали в город с севера, уже стали каналами. Город покрывала сеть улиц, которые сходились на двух центральных площадях. Дома победнее были одноэтажными, но другие, больших размеров, имели два этажа, а иногда и три. Главные здания были расположены вокруг большой площади, а возвышающийся храм Солнца занимал самое видное место. Для сохранения чистоты воды она заботливо доставлялась посредством каменных акведуков, проложенных посреди улицы.

От главной площади под названием Уайкапата (площадь Радости) расходились в разные стороны двенадцать административных районов города, приблизительно поделенного на четыре части в соответствии с четырьмя основными сторонами света, которые дали империи ее название – Тауантинсуйю.

Куско в действительности представлял собой империю в миниатюре; в нем жили люди, собранные с разных ее уголков, все одетые в традиционные национальные одежды. По повелению Инки, все племена должны были продолжать носить свои особенные головные уборы, как знаки отличия.

Куско времен инков

Характерной особенностью городских домов была каменная кладка; камни были тщательно обтесаны и пригнаны друг к другу с точностью, повторить которую не смогли нигде в мире. Снаружи эти постройки (в отличие от построек майя или ацтеков, которые были обильно украшены орнаментами) редко имели какой-либо декор. Наиболее значимые здания получали облицовку из золотых пластин. Большая часть золота, награбленного в Куско, представляла собой золотые пластины, сорванные со стен.

Куско не только был заполнен разноплеменными жителями со всех уголков государства, но здесь также проживали вожди других племен, которых поглотили инки. Сыновья вождей завоеванных земель направлялись в школы для знати, чтобы получить «переориентацию» и служить новому порядку, установленному инками.

В городе находились царские склады, заполненные данью, собранной со всех подвластных государств; в одних лежали груды хлопка с побережья, в других – морские раковины и водоросли; в некоторых хранилось оружие на случай войны. Куско также был арсеналом хлопчатобумажных стеганых доспехов, острых мечей, боевых топоров с зазубренными лезвиями, пращей и копий.

Здесь также были сосредоточены королевские ремесленники, «профессионалы», не платящие налоги, которые работали для ублажения Инки, создавая сказочные литые изделия из золота и серебра.

Безусловно, Куско был самым хорошо спланированным городом, равных которому в мире было немного. Самой потрясающей постройкой в Куско была Куриканча, Золотая ограда, которая стояла на том самом месте, где, как гласила легенда, первым Инкой было построено самое первое здание. Видевшие ее конкистадоры не уставали рассказывать о том, что они видели. И спустя пятьсот лет археологи все еще пытаются собрать воедино эту самую поразительную и древнюю святыню инков.

К Золотой ограде (Золотому саду) примыкал храм Солнца. Это была и святыня, и центр жречества. Во главе его стоял «главный жрец Уильяк– Уму, который жил в огромном храме». В этой комплексной постройке было шесть основных зданий: святилища Солнца, Луны, Звезд, Молнии, Радуги и нечто вроде общежития для жрецов Солнца. Все эти постройки стояли вокруг Инти Пампа (Поле Солнца). Фонтан в его центре был облицован золотом, и на нем было выгравировано изображение Солнца, то самое Солнце, которое попало в руки конкистадора и было проиграно им однажды ночью.

Сохранившаяся каменная кладка эпохи инков

Снаружи здание (части которого в настоящее время все еще можно увидеть как составную часть церкви Санто-Доминго, возведенной поверх инкской постройки) было покрыто золотыми пластинами, такими толстыми, что каждый лист весил от 4,5 до 18 кг. И хотя кровля была устлана толстым слоем соломы, в ней, как пишут, среди других были и золотые соломинки, которые каждый день ловили лучи заходящего солнца.

Приходится напрягать фантазию по прошествии такого большого промежутка времени, чтобы принять тот факт, что все это возникло в культурах индейцев Америки, не имевших связи со Старым Светом. Но посещение любого музея, в котором имеется коллекция древнего перуанского искусства (следует помнить, что самые лучшие творения были переплавлены в тиглях завоевателей), убедит даже самого большого скептика, что так оно и было в этой «варварской» империи.

Источник:

«Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки», В. фон Хагена