Согласно общепринятому мнению,
сборище ведьм, называемое шабашем, совершалось в некотором отдалении от того
места, где они жили. Цивилизация кончалась на окраине города или деревни. В
ночное время местность за их пределами в большинстве европейских стран представляла
собой темную глухомань, все еще покрытую густыми непроходимыми лесами.
 |
| Шабаш ведьм |
Стоило отойти на каких-нибудь
несколько сотен ярдов от окраинных жилищ, и вы оказывались в полном уединении.
Случайный припозднившийся путник ни за что не стал бы медлить и исследовать
происхождение странных огней или звуков, потому что даже вполне земной страх
перед разбойниками был не таким пугающим, как ужас перед сверхъестественным.
Тем не менее народная фантазия
придерживалась твердого убеждения, что шабаш происходит в каком-то
неопределенном, но далеком месте и добраться туда можно лишь чудесным образом.
Множество научных диспутов было посвящено проблеме ночных полетов, и
большинство ученых сходилось во мнении, что они становились возможны благодаря
действию волшебной мази.
На Бургундских процессах
инквизитор ошеломил ужаснувшийся мир перечислением ингредиентов одного из этих
снадобий, потому что они, как и магические ритуалы, в разных местах были
неодинаковы. Мазь готовили, скармливая выкраденные в церкви священные облатки жабам,
которых затем сжигали. Потом к пеплу добавляли порошок, полученный из костей
повешенных и кровь новорожденных младенцев.
Когда руки и ноги ведьмы, а
также ее палочку смазывали этим составом, их обладательницу мигом и безошибочно
переносило через леса, горы, реки и озера прямо к выбранному месту проведения
шабаша. Изготовление этой мази включало в себя все, из-за чего ведьмы внушали
такой ужас: богохульство, связь с темными силами, ограбление могил,
детоубийство.
На всех шабашах присутствовал
дьявол или его помощники. Он принимал разные обличья: традиционные – с рогами,
хвостом и когтями, человеческое, а чаще всего какого-то животного. Если
отбросить налет сверхъестественного, описание дьявола-животного со всей
очевидностью подходит к человеку в маске, одетому в звериную шкуру и
повторяющему ритуалы какой-то примитивной религии.
Описания происходящего на
шабаше различаются в зависимости от богатства воображения ведьмы и ее
обвинителей. Там было все: каннибализм, непристойные танцы, мерзостные пиры,
кощунственные религиозные обряды. Пища на шабаше была особенно отвратительной.
Даже вино было отвратительным, ибо выглядело как густая полусвернувшаяся кровь
и подавалось в грязных сосудах. Прихожане, способные добровольно отведать этой
трапезы, должны были совершенно погрязнуть в гнусной мерзости.
Но, хотя именно шабаш занимал
воображение публики и ученых, жилище ведьмы и ее признания давали самый большой
материал для создания жутких легенд, питавших общепринятые представления о
колдовстве и колдуньях.
В большинстве поселений люди
могли ткнуть пальцем по крайней мере в одну женщину, обычно немолодую, на
которой сходились все подозрения. Любое ничем не подкрепленное обвинение
отправляло ее на костер. Заболевала, например, какая-то женщина, тут же
высказывалось предположение, что недуг – результат насланной порчи. Больная
соглашалась с этим, а если не могла сразу назвать имя ведьмы, ей зачитывали
список подозреваемых. Какое-нибудь имя привлекало ее внимание, и после
необходимых формальностей эту персону сжигали.
Местной ведунье ее соседи
могли поставить в вину все, что угодно. Из-за таких воображаемых злодейств
тысячи женщин по всей Европе были повешены, или сожжены, или утоплены. К тому
же здесь присутствовал некий элемент извращенного правосудия, потому что
казнить ведьму можно было, только если считалось, что она своим мрачным
искусством вызвала смерть или тяжкое увечье. Лишь Англия породила принцип казни
ведьм не за причинение вреда, а просто за то, что они ведьмы.
Псевдонаука разоблачения ведьм,
которая расцвела пышным цветом в Англии той поры, была основана на
распознавании фамилиаров, то есть демонов-друзей, которые служили ведьмам под
видом животных. За службу ведьмы вскармливали их своей кровью, причем эта
операция оставляла заметный след, известный как знак дьявола или сосок.
Особенно уязвимы были живущие одиноко старушки, потому что их домашние любимцы
легко подпадали под подозрение, а возрастные физические недостатки ретивыми
искателями ведьм с готовностью объявлялись знаками дьявола.
 |
| Казнь ведьмы |
Добродетельное рвение к
розыску колдуний дополнялось денежной наградой. Активность таких лиц, как
Мэттью Хопкинс в Англии (называвшего самого себя главным разоблачителем ведьм),
скорее напоминает деятельность крысолова, чем охотника за сверхъестественными
существами. Впрочем, обвинение в том, что он хорошо наживается за счет общин,
пробило даже его толстую шкуру, он ведь утверждал, что «требует лишь по 20
монет с города и должен иногда проезжать ради этого по 20 миль и ничего кроме с
этого не имеет (хотя может проводить там по неделе), а находит всего три-четыре
ведьмы, а даже если и одну, то это все равно дешево. А такую большую сумму он
берет на содержание своей компании и трех лошадей».
Его метод добиваться признаний
являлся грубой формой допроса третьей степени: ведьме не давали спать сутки при
ярком освещении, пока ее фамилиар в отчаянии от голода не показывался на свет.
Хопкинс, правда, не объяснил, почему сверхъестественное существо так отчаянно
нуждается в физическом питании.
 |
| Поиск метки дьявола |
Окончательным испытанием была
проба булавкой: предполагалось, что ведьма не чувствует боли, если уколоть ее
булавкой в дьявольский знак. Многие из обвиняемых умирали при этом испытании
еще до начала суда, потому что дьявольские знаки могли находиться на жизненно
важных органах, а булавка скорее походила на рапиру.
Последняя казнь ведьм в Европе
произошла в Германии, в сельской местности, где вспыхнула эпидемия. Не
существует точных данных о числе ведьм, казненных между XV и XVII столетиями.
Один инквизитор хвастался, что за 15 лет отправил на тот свет 8 тысяч ведьм; на
протяжении XVI века в Трире их погибло 7 тысяч; за один год в Тулузе было сожжено 400
ведьм, в Женеве – 500, а в Бамберге – 600.
Английские летописи, вероятно
самые точные, оценивают число казненных между 1542-м и 1736 годами в тысячу
человек… Англия
всегда считалась терпимее остальных. Другую крайность представляет
собой цифра 100 тысяч за весь XVII век – число казненных в Германии. Непредвзятому
наблюдателю может показаться, что тем, кого пощадила чума или война, все равно
пришлось умирать от страха, злобы или фанатизма своих ближайших соседей.
Источник:
«Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура», Э.
Чемберлин
Комментариев нет:
Отправить комментарий